Тема медиаграмотности* неразрывно связана с темой соблюдения прав человека и гражданина сразу в нескольких аспектах. Попробуем коротко разобрать основные и посмотреть, как в разных странах сегодня решаются проблемы, связанные со взаимодействием этих двух понятий (концептов), и как это взаимодействие и взаимопроникновение регулируется в рамках законодательства.
Для начала имеет смысл посмотреть на документ, имеющий приоритетное значение в международном праве, а именно «Всеобщую декларацию прав человека» ООН и вычленить оттуда положения, связанные с нашей темой.
Итак, согласно Статье 12, никто не может подвергаться произвольным посягательствам на тайну его корреспонденции. Каждый человек имеет право на защиту закона от таких посягательств. Согласно Статье 18, каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии. Согласно Статье 19, каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ.
Согласно Статье 26, каждый человек имеет право на образование. Образование должно быть направлено к полному развитию человеческой личности и к увеличению уважения к правам человека и основным свободам. Образование должно содействовать взаимопониманию, терпимости и дружбе между всеми народами, расовыми и религиозными группами.
Согласно Статье 27, каждый человек имеет право свободно участвовать в культурной жизни общества, наслаждаться искусством, участвовать в научном прогрессе и пользоваться его благами.
Согласно статье 29, при осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе.
Сначала про тайну корреспонденции. Медиаграмотность затрагивает тему компьютерной безопасности. В частности, медиапедагоги учат основным принципам и способам охраны персональных данных и в их числе сохранению тайны корреспонденции, которая почти полностью перешла в интернет – в электронную почту, социальные сети и мессенджеры. Мы говорим о важности создания устойчивых паролей и хранения их в безопасном месте, применения двухфакторной аутентификации, а также упоминаем способы противодействия интернет-мошенничеству с помощью спама и фишинговых писем. Здесь можно было бы возразить, что мы «заходим» на территорию «цифровой грамотности». Однако многие специалисты считают, что эти два вида грамотности невозможно разделить. Так, например, в Оттаве с 1996 года работает «Канадский центр цифровой и медиаграмотности». А на диаграмме ниже показано, как компетенции обеих «грамотностей» перетекают друг в друга.
Hobbs, Renee (2010). “Digital and Media Literacy: A Plan of Action”. The Aspen Institute Communications and Society Program 2010
Медиаграмотность напрямую связана с вопросами свободы личности, совести и религии и помогает людям реализовать свои права в этой сфере. Медиаграмотный человек умеет находить в медиапространстве нужную ему информацию, книги и художественные произведения, а также вступать в различные формальные и неформальные сообщества людей, разделяющие его взгляды, интересы или верования.
В современном мире уже состоявшейся и победившей цифровизации образование невозможно больше представить себе без медиаграмотности. Во многих странах полное развитие человеческой личности и уважение к правам человека и основным свободам обеспечивают в числе других обязательные и элективные курсы в школах, колледжах и университетах. Есть они с относительно недавнего времени и в вузах России. А благодаря нашему проекту, теперь и российские школьники получили доступ к такому курсу, пусть пока и в сокращённом виде.
Уважение к правам и свободам личности и понимание границ собственной свободы развивает раздел медиаграмотности, связанный с сетевым общением, противодействием кибербуллингу, сетевой травле, троллингу и использованию языка вражды в интернете.
Чтобы в современном мире пользоваться плодами культурной жизни общества, а также создавать эти плоды, наслаждаться искусством и участвовать в научном прогрессе, также необходимо быть медиаграмотным человеком. Поиск и отслеживание культурных событий, доступ к библиотекам, виртуальные туры по музеям, видео- и фонотеки — всё это уже есть и всё время пребывает в цифровом пространстве.
Главная современная коллизия состоит в некотором противоречии между Статьями 19 и 29 «Декларации». То есть в противоречии между правом на свободное выражение убеждений, включая свободу беспрепятственно искать, получать и распространять информацию с одной стороны, и законами, ограничивающими эти права, которые принимают отдельные государства с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод, а также поддержания общественного порядка — с другой.
Формулировка целей этих ограничительных законов настолько расплывчата, что под неё можно при желании подверстать почти всё, что угодно. Многие правительства, возможно, вполне искренне хотят оградить граждан своих стран от заведомо ложной информации или дезинформации со стороны любых лиц или организаций, но внятно прописать критерии того, что можно, а что нельзя, так, чтобы не ограничивать чрезмерно права и свободы человека, им удаётся с трудом. И эти попытки вызывают шквал справедливой критики от правозащитных и журналистских организаций (например, «Репортёров без границ»).
Эти законы пытаются регулировать и сферу журналистики, и социальные медиа. Но поскольку первую регулировать проще, хотя основной поток фейковых новостей идёт как раз из второй, то журналистике первой и досталось. «Новые строгие законы выставляют «козлами отпущения» новостные институты, как если бы они были инициаторами фальсификаций, или навязывают им правила, которые ограничивают деятельность всех коммуникационных платформ без разбора. Кроме того, некоторые нормативные акты зачастую недостаточно согласуются с международными принципами, требующими, чтобы ограничения на выражение мнений были необходимыми, соразмерными и законными», — пишут авторы учебника по «Журналистике, фейковым новостям и дезинформации», изданного в 2018 году под эгидой ЮНЕСКО.
Не так давно Европейская комиссия подготовила доклад, основанный на исследовании опасений, что дезинформация и некорректная информация вредны для всего общества. Германия первая разработала закон, действующий в тех в случаях, когда цифровые платформы не удаляют «незаконный контент», включая «фейковые новости» и речи, разжигающие ненависть, в течение 24 часов после обращения. Парламент Малайзии также принял закон «О борьбе с фальшивыми новостями» в апреле 2018 года, но он был отменён уже в августе того же года. Институт Пойнтера во Флориде составил постоянно обновляющийся список ответных мер, которые принимают государства.
Защитники свободы слова однако опасаются, что законодательство нанесет ущерб правам человека в области обмена информацией и мнениями, ограничив возможности, предоставленные новыми технологиями.
В России в марте 2019 года было принято сразу два закона, касающихся фейковых новостей. Во-первых, закон о внесудебной блокировке фейковых новостей в интернете, согласно которому после обнаружения фейковых новостей российский регулятор Роскомнадзор должен сразу блокировать сайты, распространяющие их. Онлайн-изданиям предоставлена возможность «незамедлительно» удалить такие новости. Новостные агрегаторы из-под действия закона выведены, традиционных СМИ запрет также не коснулся.
Вторым был принят закон о запрете распространения недостоверной общественно значимой информации, то есть по сути всё тех же фейковых новостей. В зависимости от тяжести нарушения предусмотрены штрафы для физических и юридических лиц в размере от 30 тысяч до полутора миллионов рублей. Кроме того, в России примерно с того же времени действуют суровые штрафы за публикации, демонстрирующие «откровенное неуважение» к государству в интернете.
Под «фейковыми новостями» закон понимает недостоверную информацию, выдаваемую за правду, которая «создает угрозу причинения вреда жизни и (или) здоровью граждан, имуществу, угрозу массового нарушения общественного порядка и (или) общественной безопасности либо угрозу создания помех функционированию или прекращения функционирования объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, кредитных организаций, объектов энергетики, промышленности или связи».
Впервые этот закон был применён в апреле 2019 года, когда в Архангельске на активистку Елену Калинину, выступающую против строительства мусорного полигона, составили административный протокол за распространение фейковых новостей. Поводом для составления протокола стал пост «ВКонтакте» с анонсом несогласованной протестной акции. Полицейские сочли, что если акция не была согласована и не должна была состояться, информация о времени и месте ее проведения является фейковой. Такое правоприменение можно считать иезуитским и издевательством над правом, поскольку запрет акции был антиконституционен, и в реальности акция состоялась.
В июле 2019 года произошло первое наказание журналиста за распространение фейков. Якутский городской суд признал журналиста газеты «Якутск вечерний» Михаила Романова виновным в распространении заведомо недостоверной общественно значимой информации, которая может создать угрозу массовых нарушений общественного порядка. Речь идет о статье Романова про педагога робототехники Антона Аммосова, который рассказал журналисту о том, как его похитили, избили и пытали сотрудники ФСБ. Статью признали фейком, а самого журналиста оштрафовали на 30 000 рублей.
В октябре 2019 года за фейковые новости впервые оштрафовали СМИ. Наказали на 200 тысяч рублей издательский дом «Момент истины». Суд также назначил 60 тысяч рублей штрафа главному редактору издания Евгению Гнеушеву. Поводом для судебного разбирательства послужили видеоролики издания и гиперссылки на эти ролики на его сайте. В видеороликах рассказывалось, что на 31 августа 2019 года в России назначена революция, на улицу выйдут сотни тысяч протестующих.
*Медиаграмотность — согласно существующему сейчас консенсусу среди медиапедагогов ЮНЕСКО, речь нужно вести о «медийной и информационной грамотности» (МИГ). Чтобы не вступать в теоретический спор оговоримся, что здесь под «медиаграмотностью» мы имеем в виду именно МИГ.
Автор статьи — Илья Бер, эксперт-тренер проекта, преподаватель Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС), редактор телевизионных игр, телеведущий, публицист, историк. В 2009-2010 годах – координатор программ Русской Службы «Би-Би-Си», в 2012 году – обозреватель РИА «Новости». Руководитель контент-агентства Quizdom.